Я буду метаться по табору улицы темной
За веткой черемухи в черной рессорной карете
За капором снега, за вечным, за мельничным шумом…
Я только запомнил каштановых прядей осечки
Придымленных горечью, нет — с муравьиной кислинкой
От них на губах остается янтарная сухость
В такие минуты и воздух мне кажется карим
И кольца зрачков одеваются выпушкой светлой
И то, что я знаю о яблочной, розовой коже…
Но все же скрипели извозчичьих санок полозья
B плетенку рогожи глядели колючие звезды
И били вразрядку копыта по клавишам мерзлым
В такие минуты и воздух мне кажется карим
И кольца зрачков одеваются выпушкой светлой
И то, что я знаю о яблочной, розовой коже…
И только и свету, что в звездной колючей неправде
А жизнь проплывет театрального капора пеной
И некому молвить: «Из табора улицы темной…»
В такие минуты и воздух мне кажется карим
И кольца зрачков одеваются выпушкой светлой
И то, что я знаю о яблочной, розовой коже…
И то, что я знаю о яблочной, розовой коже…